Остров мечты - Страница 13

Натка оглянулась вокруг в поисках сумочки.

– Оставила в кабинете Перова? – спросила я. – Подожди, сейчас принесу.

Забирая Наткин баул (мне совсем не по нутру современная мода на громадные сумки: даже разукрашенные многочисленными «молниями» и кармашками, они все равно напоминают хозяйственные сумки наших бабушек), я, между прочим, спросила у Владимира Сергеевича:

– А что значит «режим 30—60—120»?

– При отключении от постоянного питания датчик сигнализации переходит на автономное и ради экономии передает сигнал не постоянно, а выходит в эфир первые три часа – через тридцать минут, потом через шестьдесят, а затем через сто двадцать.

«Значит, все-таки позаботился о секретности», – решила я.

– Спасибо за содействие, – с этими словами я вышла из кабинета мыльниковского зама, которому теперь придется решать проблему, как выкрутиться из ситуации, когда он сдал своего шефа жене.

* * *

Натка уже не плакала, но выглядела очень подавленной. Она достала из сумочки пудреницу и больше для проформы провела по лицу пуховкой.

– Ты проводишь меня домой?

– Конечно, тебе за руль сейчас садиться не надо.

Собравшись с силами, Натка попробовала вернуть себе свою решительную походку. Я отправилась следом, прихватив с раковины скомканный полунамокший кусочек бумаги. Пока мы шли по коридору, я его расправила и рассмотрела. Это был, как я и предполагала, телефонный номер предполагаемой пассии Мыльникова.

Кивнув на прощание секретарше и даже не заглянув к Перову, мы прошествовали к выходу.

В пробках постояли немного и минут через сорок уже входили в квартиру Натки.

Виктор доложил, что звонила из Воленска Юля, спрашивала, нет ли новостей у нас – у них самих ничего не прояснилось.

– Ты пообедал? – поинтересовалась у брата Натка.

– Я чай пил с бутербродами, – ответил тот.

– Пойди поешь щей и можешь быть свободен, – сказала Земскова.

– Как, – удивился Виктор, – а Алик?

– Козел твой Алик! – опять начала заводиться одноклассница.

Виктор, видно, смекнув, что произошло, стушевался и быстро ретировался в кухню.

Натка уселась на диван и дала волю слезам.

От нечего делать я подошла к окну и поняла, почему одноклассница не стала покупать квартиру в тесном, забитом транспортом центре города. Новый микрорайон располагался на одном из окружавших центральную часть города холмов, и из окна открывался замечательный вид на речные просторы и панораму городских улиц. А как, наверное, красиво смотреть отсюда на ночной Тарасов, залитый огнями реклам и окон многоэтажек, с гирляндой фонарей, освещающих мост через Волгу! Да и сейчас, солнечным осенним днем, весь расцвеченный первым золотом кленов в обрамлении задержавшихся в лете березок, город смотрелся очень живописно. Даже расположившийся вокруг Наткиного дома новый микрорайон избежал привычной строительной неразберихи и уже радовал глаз асфальтированными дорогами, выложенными плиткой тротуарами с аккуратными бордюрами и пока еще слегка намеченными, но уже просматривающимися зелеными зонами, детскими и спортивными площадками и автомобильными стоянками. Неужели мы все-таки научимся не просто лепить однотипные многоэтажки, навечно погрязшие в строительном мусоре, а начнем наконец-то создавать комфортную для человека городскую среду?

Мое внимание привлек автовладелец, копавшийся в моторе белой «Лады», одиноко расположившейся в углу почти пустой автостоянки. Глядя на него, я вспомнила, что что-то резануло мне ухо во время беседы в кабинете Перова. Подсознание отметило какую-то нестыковку, нелогичность поступка Алика. Впрочем, мы, женщины, не всегда понимаем логику влюбленного не в нас мужчины. Влюбленного? Я повернулась к застывшей на диване Натке:

– И ты ничего не замечала?

Та молча покачала головой.

– Это только считается, что жена узнает обо всем последней, – продолжала настаивать я. – Не замечает только та, которая не хочет заметить.

Натка подняла голову, в глазах все еще стояли слезы. Она рассказала, что Алик никогда не был бабником. Ни до нее, ни с ней. После того как была решена проблема алкоголизма, активно занялся бизнесом, создал фирму – работал много, но домой приезжал, как ей казалось, с удовольствием. Часто Натка даже возвращалась с работы после него, он ждал ее, готовил что-нибудь вкусненькое – кто раньше приезжал, тот и занимался ужином. С полгода тому назад Алик вдруг спросил, почему у них нет детей. Натка бросила пить таблетки. А эту Соловьеву Натка знает. В их прошлый приезд в Воленск они встретились с ней как раз в этом универсаме. Соловьева первой узнала Алика и окликнула его. Он расцвел: «Маришка! Сколько лет, сколько зим!» И представил дам друг дружке. Так Натка познакомилась с одноклассницей Алика. Да она и сама ее вспомнила – учились-то в одной школе! Зашли на полчасика в кафе, взяли дамам шампанского. Натка слушала, как они вспоминали всех одноклассников, про кого знали и про кого что-то слышали. Потом обменялись визитками и разошлись. Позже Алик признался Натке, что Марина – его первая любовь.

– Давно это было? – уточнила я.

– Месяца два тому назад.

– А потом Алик ездил в Воленск?

– Нет. Но в Тарасове они как-то встречались, ведь Марина в Воленске возглавляет филиал тарасовской фирмы и в областном центре бывает часто. Она позвонила Алику, предлагала организовать встречу одноклассников: у них дата – пятнадцать лет, как школу окончили.

– А они не встречались в этом году, как наши?

– Нет. Вот Соловьева и попыталась проявить инициативу, но что-то у них не сложилось – на приглашение откликнулись человека три. Видно, поздно начали «трубить общий сбор», ведь все уже запланировали, как проведут лето. Поэтому встречу перенесли на следующий год.